Художественный образ почтовой марки

В 2005 году я был приглашен в кабинет директора Бюро по выпуску почтовых марок Монако (Office des Émissions de Timbres-Poste de Monaco) г-на Жана Фисора (Monsieur Jean Fissore). Он поделился со мной сложностями, возникшими в работе и, зная меня как художника, несколько лет работающего в Монако, он предложил мне участвовать в создании почтовых марок.

Начиная краткий рассказ о моей работе над почтовыми марками, я хочу сразу принести свои извинения специалистам этого жанра, если кому-то покажутся несколько наивными мои рассуждения — человека, встретившегося с этой областью не специально, не преднамеренно, а по стечению обстоятельств. Поэтому прошу уважаемых коллег быть снисходительными, если где-то обнаружится неточность формулировки.

Отсутствие у меня опыта работы над созданием почтовых марок обуславливало то, что я не был скован какой-либо привычкой или методикой работы. Я был свободен от стереотипов, сложившихся представлений о том, как должно выглядеть мое решение. И, так как никто меня и не сковывал какими-либо предварительными требованиями (кроме, конечно, качества работы), я был свободен каждый раз выбирать свой путь.

Принципы работы

Принимаясь за создание марок, я обрисовал для себя несколько принципов, или условий. Сумма этих принципов сложилась не сразу, а постепенно, по мере практического вхождения в работу, соприкосновения с различными задачами. Однако оказалось, что это правила, которым я совершенно естественно постоянно следую и в моей основной живописной работе. Это ряд принципов, которыми я руководствовался, не задумываясь, подходят ли они кому-либо другому. Поэтому, делясь ими сейчас, я выражаю свое личное мнение и только. Требования эти, впрочем, довольно строгие.

• Всегда стремиться избегать подражательной стилизации.

• Всегда избегать фотографизма и использования качеств фотографии как художественного средства. Никакого сходства с фотографией.

• Всегда избегать употребления моментов отпечатка и другой машинной технологии. Только работа руки — перо, кисть, поверхность и непосредственность работы (без посредников). Только личное обращение художника к зрителю.

• Рисунок без стилистических искажений, то есть — без искажения формы как художественного средства (что, думаю, соответствует констатационной цели почтовой марки как мемориального знака).

• Отказ от прямой изобразительности в композиции.

• Композиция должна быть символичной по смыслу, сложносочиненной по построению. По многозначности и качеству выражения почтовая марка, по-моему, может быть сродни экслибрису, т. е. в изображении может присутствовать многозначность, тайна, образный код, нечто, что дает дополнительную информацию.

Марка как способ выразить свое отношение к событию

Обычно почтовая марка — это констатация какого-либо факта, события или мемориальный знак. Поэтому считается достаточным показать внешний образ события, личности или документа. Совершенно ясно, что только то, что «греет душу» художника, может быть выражено им с чувством и большей мерой таланта, чем формальная необходимость, дарующая вдохновение «в размере заработной платы».

Лично я так люблю рисовать, что часто это мне помогало найти в любой натуре черты прекрасного. Но это шутка. А говоря серьезно, я, как человек упрямый и самостоятельный, всегда стремился выразить свое отношение к предмету. Поэтому не констатация факта, а его интерпретация заинтересовала меня в работе над почтовой миниатюрой.

Конечно, как во всяком деле, не все получается так, как хотелось бы. Но, как говорится, поставить вопрос правильно — уже почти на него ответить. Даже если явление хорошо изучено, всегда есть возможность акцентирования чего-то важного, оставшегося в стороне, возможность посмотреть на событие под другим углом.

Художник, особенно если он является знатоком предмета, имеет право на собственное мнение и на выражение своей художественной оценки явления. В этом случае авторитетность его суждений признается, то есть ему доверяют темы, близкие его художественным интересам, его компетенции.

Например, я часто был близок к театру и музыке, опере, балету и зарекомендовал себя как знаток в этой области. Поэтому мне поручали темы, связанные с музыкой и театром.

• Один из приемов, которые я решил использовать — введение в образ ощущения движения, что позволило мне эмоционально связать персонаж с окружением, в котором он действует (существует). Это было моим постоянным желанием. Приведу пример. Работая над темой Брамса, я решил спонтанно связать образ композитора с атмосферой Природы и Музыки. При этом свобода движения не должна была переходить в бесконтрольность. Профессионализм должен быть безупречным.

• Другим приемом, который я решил испробовать, было введение в портрет выразительного движения руки, такого «яркого жеста». Это сразу обогатило смысловую палитру описываемого события. Например, размышляя над образом Бориса Пастернака, я изобразил его с жестом руки, усиливающим (акцентирующим) момент осознания писателем исторической драмы России, выраженной им в его романе «Доктор Живаго».

В рисунке к марке, посвященной Клоду Дебюсси, я жестом его руки решил подчеркнуть факт, что композитор был одним из лучших пианистов своего времени.

Следующим приемом, который я решил разработать, было не реальное (фактическое), а смысловое и даже символическое окружение персонажа.

Так, в рисунке к марке, посвященной Пастернаку, центральную часть композиции занимает образ Лары с зажженной свечой, свет которой она оберегает. Удаляющаяся фигура доктора Живаго; вверху поезд, как ножом разрезающий русскую историю, рушащиеся здания, отсекаемые головы икон...

В рисунке марки к теме Мендельсона я изобразил фоном Христа, несущего крест сквозь время, облака, горы, подразумевая последнюю незаконченную ораторию композитора.

Работая над образом романтика Теофиля Готье, я вплел образы персонажей его поэзии прямо в его шевелюру, развеваемую ветром.

Клода Дебюсси, автора «Лунного света», я изобразил на фоне условного, освещенного луной морского пейзажа и фигур Фавна и святого Себастьяна — вдохновителей его симфонических картин.

Понятно, что если художнику предоставляется полная свобода творчества, то от его выбора зависит все настроение образа. Важно, чтобы этот выбор был содержательным и давал бы информацию к размышлению.

В работе над большими почтовыми блоками для Почты России я выбрал композицию в круге, заключенном в квадрат, свободные поля которого позволили мне поместить дополнительные образы.

Например, в теме 400-летия восстановления единства Российского государства я изобразил на полях, окружающих композицию, двух птиц, касаниями крыльев замыкающих-объединяющих образно представленную Россию. Вместе с тем эта связь, обрисованная крыльями разлетающихся птиц, приобретает еще и ощущение духовности.

А в теме святых братьев Кирилла и Мефодия в пространстве, окружающем композицию в круге, я показал эволюцию архитектурных форм купола христианского храма: от несколько уплощенных куполов первых византийских базилик, как бы скрывающих, охраняющих реликвии — до превращения архитектуры храма на Руси в образ горящей свечи — открытую декларацию веры.

Коснусь немного вопросов технического исполнения.

В моей практике я несколько раз менял предпочтения, отдаваемые разным материалам и техникам. Сначала, еще в отрочестве, я много рисовал (графитным и цветными карандашами) и писал акварелью. Постепенно осваивал и другие техники. Но это тема отдельного разговора. Необходимость создания хорошего рисунка была для меня одной из привлекательных сторон работы над маркой. Но у меня не было настоящего опыта гравировальной работы. И я понял, что должен делать рисунок как бы «под гравюру», то есть для последующего гравирования по моему рисунку. Для этого я старался сделать точный расчет линий рисунка, чтобы граверу было удобно. Именно отсутствие специальных знаний гравера заставило меня придать линиям рисунка большую эмоциональную наполненность. Этот способ был лаконичнее и сильно увеличивал ценность линии рисунка. Линия должна петь, а не быть только констатирующей, формальной.

Иногда это приводило меня к определенным личным открытиям. Например, работая над темой композитора Иоганнеса Брамса, я сделал первый спонтанный рисунок. Я его выполнил свободным штрихом. Рисунок был довольно точным, но при этом линии выходили за пределы формы и продолжались в окружающем образ пространстве, напоминая движение облаков, колеблемые ветром ветви, переходили в линейки нотной записи. Музыка рождалась, как зримый эмоциональный процесс слияния образа композитора и Природы.

Это меня привело к мысли, что композитор (да и вообще творческий человек) рождается из элементов окружающей его природы: звуков шелеста листьев, шороха дождя, шума ветра и воды, движения облаков, пения птиц, то есть звукового образа природы. Так и глаза художника воспитываются окружающей его природой, настраиваются на ее диапазон.

И хотя после я сделал еще несколько более разработанных эскизов, потребовавших гораздо больше времени, выбран для марки был именно первый вариант. Очевидно, в нем было больше эмоциональной свежести.

Вообще, звуки окружающего мира сильно влияют на творческий процесс композитора. Взять хотя бы известный анекдот: Веберу, работавшему над «Волшебным стрелком», никак не давался «хор охотников». Однажды, дирижируя симфонией в театре, он несколько раз с раздражением слышал болтовню двух пожилых дам в первом ряду партера. На следующее утро «хор» был написан. Или вот, знаменитое «Болеро» Равеля, созданное по впечатлению от посещения композитором металлургического завода.

Этот опыт работы над маркой, посвященной Брамсу, дал мне необходимый импульс. Я подумал, что необходимо показать это слияние, это образующее личность единство со средой. Тогда я и начал серию картин-посвящений русским композиторам. Я понял, что земля, атмосфера, «почва» — рождает художника.

В начале моей работы я не ставил каких-либо амбициозных задач, я просто рисовал свойственным мне приемом. Вдруг, когда вышла моя третья работа, я получил приглашение от французского филателистического журнала дать интервью о моем творчестве в целом. Они сказали: «Мы находим Ваши работы своеобразными и необычными».

Моя работа для Бюро по выпуску почтовых марок Монако (Office des Émissions de Timbres-Poste de Monaco (OETP de Monaco)) была скорее эпизодической и не занимала много времени. Этим объясняется то, что я попробовал разные техники исполнения: рисунок как таковой, рисунок под гравюру, акварель, темпера, рисунок под гравюру в два и в три цвета, были и случаи смешанной техники.

Должен сказать, что по моим рисункам работали лучшие граверы: Пьер Альбюиссон (Франция), Мартин Мерк (Дания) и результат, по-моему, был замечательный.

Но очевидно, что даже самый лучший гравер не всегда достаточно хорошо рисует. По хорошему рисунку он делает хорошую гравюру. Но стоит ему доверить всю работу, как сразу становятся очевидны недостатки в его рисунке. Поэтому я стараюсь всегда, насколько это возможно, выверить мой рисунок, предоставляя граверу следовать буквально моим линиям.

Почтовая миниатюра как продолжение работы над портретом

Лицо человека всегда интересовало меня своим богатством пластики, выражения настроения, диапазоном чувств, психологизмом. С детства я много рисовал лица людей. Они окружали меня наяву — серьезные, задумчивые, грустные или комичные и часто экспрессивные, и во сне являлись видоизмененные — зовущие или гримасничающие и пугающие.

Я понимал, что содержание лиц неисчерпаемо.

Портретом я увлекся позднее, уже сознательно пробуя различные техники, в каждой стараясь достигнуть возможного совершенства.

В моей художественной практике мне довелось написать множество портретов. Иногда меня спрашивают: «Пишете ли Вы также портреты по фотографиям?». Нет, говорю, смысл портрета заключается в личной встрече, в личном общении людей, портретируемого и художника. Эта встреча дает возможность соприкосновения с индивидуальностью каждого, которое нельзя ничем заменить и которое дает чудесные результаты, не имеющие ничего общего с фотографиями.

Я работаю порой над созданием исторических композиций и картин-посвящений определенным эпохам и личностям. В таких случаях, конечно, для создания образа, к примеру, Шаляпина или Дягилева, или патриарха Гермогена нужно пересмотреть все возможные материалы: прижизненные портреты, рисунки, фотографии, чтобы создать достоверный образ исторического лица. И порой беглый набросок художника вернее и правдивее, чем тщательный, заделанный и заглаженный портрет.

Для меня задача состоит в том, чтобы представить этого человека живым и перейти к свободному видению его образа. Не было ни разу, чтобы я воспроизвел необходимое лицо непосредственно с какой-то фотографии или изображения. Никогда еще не находил я на фото и нужных для композиции ракурса и выражения.

Отстаивая ценность работы художника, хочу заметить, что фотография, по-моему, привносит оттенок «массовой» продукции, всегда менее ценной, чем ручная работа, являющаяся прямой наследницей человеческой культуры. Это ощущение меньшей ценности существует и в подсознании и влияет именно на культурно-ценностные ориентиры. Глаз автоматически придает меньшую ценность фотографическому материалу по сравнению с художественной работой. То есть хочу обратить внимание на противоречие между искусством и ширпотребом, порабощающем весь мир. Фотоаппарат нам нужен как способ фиксации, документирования. Блестящий, трогательный документализм первых черно-белых фотографий... Но вот что меня всегда удивляло: желая зафиксировать что-либо заинтересовавшее, я после не узнаю на фотографии ни места, ни ситуации, которые я видел. Воспроизводимое фотоаппаратом изображение не соответствует ни тому, что я видел в этот момент, ни тому, что я чувствовал. Значит, я вижу совершенно иначе, мои глаза устроены иначе, чем объектив фотоаппарата. Хваленая «объективность» фотоаппарата — иллюзия, но привычка людей считать ее за истину формирует в сознании ложные ориентиры. В сущности — самообман.

В моей работе был такой пример: перед интронизацией принца Альберта II был организован конкурс на эскиз официальной марки с изображением принца в профиль. Всем участникам была предоставлена одна и та же фотография принца, которая была отобрана комиссией в качестве отправного материала. В конкурсе участвовали художники из разных стран: Франции, Италии, Дании... Работы этих художников я увидел много позже в Музее почтовых марок и монет и понял, почему моя работа выиграла конкурс. Во-первых, у меня был опыт общения с принцем, когда несколько ранее я писал его портрет во дворце. Только я в своем эскизе поменял освещение лица модели на противоположное по сравнению с фотографией и, отвергнув мелочную деталировку, использовал сквозной длинный диагональный штрих. Может быть, это еще и не все. Профиль я очертил одной линией. Линия профиля оказалась на освещенной стороне и каждое ее движение было прочувствовано. Образ оказался освобожденным от несущественных подробностей. То есть художник не должен быть рабом фотографии.

Расскажу еще один эпизод. Русская история всегда меня привлекала своей образностью. В 2006 г. в Монако прибыл театр Ковент-Гарден со спектаклем «Борис Годунов», да еще в постановке Андрея Тарковского. Ассоциация «Друзья оперы Монте-Карло», с которой я иногда сотрудничал, попросила меня сделать эскиз специального приглашения на спектакль. Тема эта меня всегда интересовала. Я сделал небольшую картину для приглашения. И вскоре я написал целый триптих «Смутное время». В одной части — нарастающее народное сопротивление русских — Минин, Пожарский... Вдруг вижу, появляется образ священника в белом клобуке с седой бородой и горящим взглядом упрямых глаз и рядом монахи в черном — молодой светловолосый и другой постарше, еще... женщины, отдающие украшения в жертву ополчению. Мне предлагают сделать выставку — я спешу закончить картину. Анализировать некогда.

Через пять лет Российская Академия филателии меня замечает на выставке Monacophil и мне предлагают сделать что-то для Почты России, тема 400 лет восстановлению единства Российского государства. Начинаю думать: Минин, Пожарский... Вдруг вспоминаю, ведь у меня есть композиция, связанная с этим. Смотрю, ведь это патриарх Гермоген, а рядом настоятель Троице-Сергиевой лавры Дионисий. Хочу сказать, что существуют исторические связи, что художник проникает порой в ткань времен.

Мне не раз случалось участвовать в конкурсах на разные темы. Я уже упоминал о конкурсе на марку с изображением принца Монако. Но когда объявили, что мне дают возможность сделать композиции для двух марок, посвященных 100-летию Русских балетных сезонов, я не представлял себе, что это тоже конкурс. Все знали мой триптих, посвященный Русскому балету Дягилева. И когда директор Бюро по выпуску почтовых марок Монако меня поздравил, он признался, что одним из конкурсных проектов была серия знаменитых афиш Жана Кокто к Русским балетам.

В другом случае — конкурс на марку к свадьбе принца Монако — я должен был выбрать между графическим и живописным решением (два варианта подать было нельзя). Я выбрал путь независимости от гравирования и все-таки для такого праздничного случая решил, что лучше сделать в цвете. Я использовал мои наблюдения, а также впечатление от танца жениха и невесты. Конечно, я сделал несколько вариантов и поворотов фигур прежде, чем добился компактного и по возможности крупного изображения, чтобы приблизить лица и одновременно сохранить свободу движения. Изобразил я и венчальный букетик цветов в руке невесты. И когда мне передали, что принц просил убрать букет, я понял, что мой вариант принят.

Как видите, в работе над маркой все: и интерпретация портрета, и поиск достоверного образа личности, и возможность исторического исследования, прикосновение к документам эпохи — все это вызывает живой интерес. Вместе с тем, художественная сторона всегда требует ответственного отношения.

Я считаю, что работа художника должна быть независима от влияний машинерии. Я решил, что выходя на встречу с природой, не должен смотреть на нее сквозь прорезь прицела, отгородясь от нее техникой. Я должен быть открыт и безоружен. Я — создание природы и должен учиться понимать ее без посредников и протезов. Природа наделила меня не только способностью видеть и чувствовать, но и выражать чувства своим искусством.

Хочу сказать несколько слов в пользу более отчетливого выражения художественной работы. Я принял решение не скрывать приемов использования художественных средств — мазков акварели по сырой бумаге, штрихов пера и т. д., то есть моя марка должна быть художественной миниатюрой, сделанной моей рукой прямо сейчас.

Автор статьи: Шишкин Георгий Георгиевич, художник Office des Émissions de Timbres-Poste de Monaco, член Московского Союза Художников (г. Монте-Карло, Монако)

Из Материалов 5-го научно-практического семинара по истории почты и филателии "Почтовая марка - объект культурного наследия".

Публикуется с разрешения ЦМС имени А.С. Попова.